«Танцующие», «плывущие», «парящие»

«Танцующие», «плывущие», «парящие» дома всегда вызывали множество споров, как в среде архитекторов, так и обывателей. Их никогда не принимала общественность безоговорочно и сразу. Эмоции и споры — вот их постоянные спутники. Такие «неправильные» дома либо сразу влюбляют в себя, либо отталкивают. Но, как правило, именно они становятся предвестниками Нового в архитектуре, а их создателям присваивают звание «гениев».

Динамика дома может быть разной, в том числе и более или менее экспрессивной. У Фрэнка Гери — дома танцуют, у Захи Хадид — плывут, у Антонио Гауди — дышат...

Статичный будет дом или динамичный не всегда зависит от того, какое направление представляет архитектор. Стилистические направления в такой подвижной архитектуре могут быть разными, даже в работах отдельно взятого архитектора. К примеру, проекты Захи Хадид очень сложно «загнать» в какие­то рамки. Большинство исследователей причисляют её к деконстуктивистам, но тут же оговариваются, что деконструктивизм у неё какой­то особенный, более женский что ли. С обилием плавных волнистых линий, множеством оболочек и вообще, уникальный. Другие причисляют её к органикам, говоря, что у её проектов есть мощное природное начало, они копируют то барханы пустыни, то волны океана, то похожи на гигантские ракушки. Можно сказать, что ей не чужд и формализм, к примеру, известный проект, копирующий форму сумочки от Chanel, или гигантский лайнер... И всё это «приправлено» русским авангардом, из которого и берёт начало архитектура Захи Хадид.

«Движущиеся» дома не для массового покупателя. Во­первых, не каждому такой дом «по зубам», нужно быть действительно нестандартной личностью, с сильным характером и независимым вкусом, умело отвечать на «нападки» знакомых и друзей, которые будут совершенно искренне не понимать, как можно жить в таком необычном доме. Во­вторых, это всегда уникальный проект, а потому весьма дорогостоящий. И, в­третьих, архитекторы, создающие динамичные, живые дома, как правило, предпочитают проектировать более масштабные сооружения и редко создают проекты загородных домов. Вероятно, крупная форма позволяет лучше высказаться, донести идею до большего количества людей. Поэтому они и строят «динамичные» фабрики, библиотеки, вокзалы, аэропорты, музеи, театры, небоскрёбы, а загородные дома — лишь в том случае, если проект действительно интересен автору.

Но как бы там ни было, дом для жизни обязывает архитектора не только проявить творческие способности, но и наладить диалог с будущим владельцем загородного дома. Чтобы усадьба явилась не только образцом высокого искусства, но и была жизнеспособным зданием, с функциональным, удобным и интересным пространством. Такое под силу только самым успешным архитекторам, которые создают поистине уникальные проекты загородных домов. Однако некоторые архитекторы пренебрегают диалогом с владельцем и навязывают ему то, что считают нужным для него и его семьи. Подобным бескомпромиссным нравом славился, к примеру, А. Гауди. Но он был гений. Неизвестно, насколько удобно и комфортно было жить владельцам Дома Милы в нём, но что­либо поменять в архитектуре и дизайне дома они не посмели.

Сказочник и сюрреалист

Антонио Гаудии­Корнет, 1852 года рождения, каталонец по происхождению, большую часть жизни проживший в Барселоне и создавший её уникальный архитектурный облик. Ле Корбюзье о нём сказал: «В его руках любой камень обретает жизнь... Гауди — архитектор с большой буквы, непревзойдённый знаток камня, железа, кирпича». А директор школы, вручая диплом за проект госпиталя, заметил, что не знает, вручает он диплом гению или безумцу. Это очень точная характеристика Гауди и его творчества. Его архитектура неизменно вызывает у людей ощущение чегото поистине впечатляющего, гениального и безумного одновременно. Она не демонстрирует активного движения, скорее похожа на «дыхание» некоего «существа»; сгусток энергии, который пока не проявился, но вот­вот готов вырваться наружу... Архитектуру Гауди можно сравнить со «спящим Драконом». В его домах чувствуется огромный внутренний потенциал, мощь, но какаято затаённая «до поры до времени». Дома Гауди либо пугают, либо приводят в восторг и трепет.

Его архитектура не минималистична, в ней много деталей, керамики, она имеет причудливую форму, фантазийна, сказочна, не зря всплыло сравнение домов Гауди с Драконом. Можно сказать, что Дракон является лейтмотивом его творчества. Множество плавных изогнутых линий, асимметричных деталей, хаотичное размещение объёмов, круглых и овальных окон — делают такое сравнение весьма уместным.

Занявшись реконструкцией виллы Гуэля в 18841887 годах, находящейся за пределами городской черты Барселоны, Гауди так и назвал главные ворота усадьбы — «ворота Дракона», охраняющего вход в сад — они и по сей день остались без изменений. В 1901 году Гауди получил ещё один заказ на ворота, к усадьбе Миральяса. Они то динамично «пульсируют», то вдруг взмывают вверх, то образуют вид морской раковины и имеют, в общем, весьма причудливую форму.

Апогея тема Дракона достигла при реконструкции дома для семьи Жозе Батльо­и­Касановаса, так называемого Дома Батло или «Дома костей». Фасад напоминает скелет Дракона, а сложная кровля — его хребет, черепица, выложенная в виде чешуи, усиливает эффект. Колонны имеют форму костей, балконы — черепов. Плавные, изогнутые линии, отсутствие прямых углов не оставляют сомнений, что перед нами сказочное существо.

С 1906 по 1910 годы Гауди работает над Домом Мила, который получил название «Ла Педрера», что в переводе значит «каменоломня» или «каменная пещера». «Художник­ сюрреалист», живущий в Гауди, наиболее полно воплотил свой потенциал именно в этом строении. Дом сложной планировки, внутреннее пространство имеет свободный план, без несущих стен. Обтекаемые линии фасада, на кровле есть терраса с обилием садов, лестниц, труб, шахт, странных и тревожных фигур в капюшонах, окружающих всё это великолепие.

Ещё при жизни архитектора муниципалитет признал, что Дом Мила имеет монументальный характер, а потому на него не следует налагать ограничения, связывающие архитектора. Гауди был счастлив. А с 1984 года Дом Мила объявлен ЮНЕСКО Мировым Наследием.

Хореограф и скульптор

Фрэнк Гери, родился в Торонто в 1929 году, но известен всему миру как американский архитектор. Большинство исследователей считает, что Гери является модернистом, близким к деконструктивизму. В последнее время его творчество характеризуют и как неоэкспрессионизм, а сам себя он называет постпостмодернистом. Также на него оказали влияние Фрэнк Ллойд Райт и Альвар Аальто, которые, как известно, исповедовали органическую архитектуру. В 1989 году он удостоен Прицкеровской премии.

«New York Times» так пишет о Фрэнке Гери: «Гери — архитектор большого таланта. Балансируя на грани между архитектурой и безумием, он успешно оберегает самого себя от падения». Сам же Гери считает, что в своей архитектуре он лишь стремится к «непосредственности».

В ранних работах Гери обнажал часть каркаса, стремился к линейным и кубическим формам. Позже он обратился к криволинейной пластике объёмов, работая над зданием, как над скульптурой. Именно они и сделали его всемирно известным архитектором и дизайнером.

Для сооружений Фрэнка Гери свойственны искажённые, изогнутые, «неправильные» поверхности, распадающиеся объёмы. Что касается материалов, то помимо привычных, в его работах очень много металла (титана, алюминия, цинка).

Его дома «танцуют», «падают», «ломаются», «летят», делают всё что угодно, но только никогда не «стоят по стойке «смирно».

Наибольшую известность Фрэнк Гери приобрёл как создатель крупных проектов: «Музей Гуггенхайма» в Бильбао (Испания, 1997 г.), «Танцующий» или «пляшущий» дом в Праге (Чехия, 1995 г.), «Концертный зал им. Уолта Диснея» в ЛосАнджелесе (США, 2003 г.) и др.

Но не менее интересны и не столь глобальные проекты Гери, такие, например, как «Дом на пляже» в Калифорнии (Венеция, США, 1986 г.), «Музей Витра Дизайн» (Вейл­наРейне, Германия, 1990 г.), «Центр Ричарда Фишера исполнительских видов искусства» (штат НьюЙорк, США, 2003 г.).

Художник и каллиграф

Заха Хадид родилась в 1950 году в Багдаде, но архитектурное образование получала в Лондоне, с тех пор живёт и работает в Англии и считается британским архитектором. В 2004 году была награждена Притцкеровской премией и до сих пор является единственной женщинойархитектором, получившей столь высокое признание архитектурного сообщества.

Питер Нойвер сравнил язык её проектной графики с арабской каллиграфией. У Захи Хадид действительно все проекты построены на эстетике криволинейности и волнообразного движения то спокойного, то бурного потока. К тому же Заха Хадид выворачивает пространство, не боится его разламывать, одевает фасады во многослойные оболочки — оживляя их тем самым. Свои архитектурные принципы сама Заха Хадид объясняет следующим образом: «Взгляните на любой ландшафт — в нём нет абсолютно прямых и правильных линий»... От всего этого кажется, что её дома плывут или передвигаются, словно барханы или дюны в пустыне.

Своего дома Заха Хадид не имеет, но мечтает о доме у моря, с большим трансформирующимся пространством и обилием света. А пока она проектирует для других, в частности, недавно был представлен проект под названием «Capital Hill», который предполагается реализовать в Подмосковье, неподалёку от Барвихи Luxury Village.

«Capital Hill» следует за рельефом участка и подсказан им. Яркой деталью дома (по этому проекту) являются две спальни, которые парят на высоте 20 м, на специальной «вышке», возвышаясь над кронами деревьев и обеспечивая хозяевам восхитительный обзор. Остальные помещения расположены в основном трёхуровневом здании. Часть помещений как бы «закопана» (изза холмистой местности), главный вход находится на втором этаже — все эти особенности проистекают от сложного перепада высот участка, его необычной топографии. На каждом этаже предполагается панорамное остекление. Первый этаж несёт «общественную», гостевую нагрузку. Он самый большой. Там будут располагаться зона отдыха, домашний кинотеатр, бассейн, парадная, столовая, две кухни и бар. Бассейн предполагается оснастить специальной установкой со стеклянной площадкой, которая при необходимости будет подниматься из воды, превращая бассейн в танцплощадку. На первом этаже размещаются четыре комнаты для персонала с ванными, прачечной, подсобными помещениями, а также гараж на шесть машин.

Цокольный этаж предназначен для SPA, который будет оснащён несколькими видами бань, массажным кабинетом, парикмахерской.

А на втором — будут располагаться главный вход, холл, кабинет, детские, игровая, небольшая кухня и гостевая комната.

Дом биоморфной структуры и выполнен в лучших традициях Захи Хадид.

Тут есть и криволинейные стены и «выпуклости» во внешней оболочке и футуристический дизайн. И, конечно, движение.

Всех мэтров динамичной архитектуры, к какому бы направлению они ни относились, в какие бы годы ни творили, в какой бы стране ни родились, объединяет любовь к так называемой «нелинейной» архитектуре (именно она становится в последнее время всё более востребованной), ну и безусловная любовь к риску, вера в себя. А динамичную архитектуру отличает пристрастие к «неправильным» объёмам, свободной планировке, причудливым текучим формам, схожести с природными линиями и образами. И, конечно, свобода.

Текст: Ксения Кидяева

«Загородное строительство» № 11–12 (51-52), ноябрь-декабрь 2009 г.

Похожие статьи: