История окна

Как глаза называют «зеркалом души», так и окна можно было бы назвать зеркалом чего-нибудь важного в устройстве дома... Но лучше этого не делать, а просто совершить небольшой экскурс в историю.

Храмы древних религий не имеют окон. Это обусловлено тем, что окно, как место перехода от внешнего мира к внутреннему пространству здания, ассоциируется с опасностью, приходящей извне, и от этой опасности святилище нужно было защищать. Как пишут авторы «Мифов народов мира»: «окно, как нерегламентированный вход в дом (вместо двери)... используется нечистой силой и смертью. Поэтому они первоначально выходят внутрь, во двор; обращённые же наружу, они с целью усиления безопасности жилища нередко окружаются магической резьбой, орнаментом и т. п.». Чуть дальше читаем следующее: «Символика окна как глаза дома... связана с тем, что окно обеспечивает просматриваемость прилегающей территории и заблаговременное знание об опасности. Чаще всего окно в языке и обозначается как глаз,... как проводник света».

Что прежде всего восхищает «простых людей», не разбирающихся в архитектуре, в старинных зданиях? Ответ может показаться неожиданным: художественное оформление оконных проёмов и входов, происходящее от древнего магического орнамента. На протяжении всего XIX столетия архитекторы, создававшие тип доходного дома, стремились привести фасадный декор к естественному человеческому масштабу, задавало который как раз окно. Советские искусствоведы оценивали этот процесс неизменно отрицательно, как измельчение и «иссушение» декора. Но не стоит забывать о том, что искусство этого времени впервые обратилось к частной жизни человека — не правителя или героя, а одного из тех, кто проходит по улицам Парижа, Лондона или Петербурга. Да и сама культура в то время творилась не на площадях, а главным образом в квартирах. Вспомните, что именно от этой эпохи остались в нашем городе музеи-квартиры Пушкина, Некрасова, Блока...

Обработка оконных проёмов на разных ярусах эклектических зданий стремилась быть разной, подчёркивая индивидуальность живущих в доме. Естественно, богаче всего оформлялись окна бельэтажа, где традиционно располагались самые дорогие и комфортабельные квартиры. Стиль модерн рубежа XIX -XX веков усилил эту черту эклектики. В одном здании стали появляться окна разной формы и с различным рисунком оконных переплётов. Несмотря на то, что площадь остекления в зданиях начала ХХ века существенно выросла, оконное стекло не делалось сплошным. Как правило, рамы имели сложные переплёты, часто с мелким расчленением в верхней, не открывающейся части окна.

Модернизм же ХХ века первым делом решительно упразднил декор, окружавший окна по фасаду. Однако это не означало, что окно оказалось сведённым к технической роли светового проёма, напротив, на него тут же навесили новые символические значения. Вместо «магических» наличников появились горизонтальные окна, вытянувшиеся на фасадах конструктивистских построек, словно огромные знаки равенства. Там, где технические возможности не позволяли сделать горизонтальную полосу остекления, архитекторы имитировали её рельефом и раскраской.

Исследователи пишут о том, что советские конструктивисты стремились уподобить здание кораблю или даже летательному аппарату, сколь абсурдной ни казалась бы подобная аналогия. Естественно, даже пассажиры океанского лайнера, выглядывающие из иллюминаторов или прогуливающиеся по палубе, не могут быть названы, в полном смысле этого слова, жильцами. Их индивидуальность не накладывает никакого отпечатка на облик корабля. В порту назначения все они сойдут на берег, а каюты останутся такими же чистыми и прибранными, как и до рейса.

Но и сталинский ампир, пришедший на смену конструктивизму, при всей его статичности и иерархичности, не слишком жаловал окна. Виртуозная проектная графика того времени старается, где только возможно, избежать изображения окон на фасаде — вместо них имеет место быть ровная штриховка. В самом деле, если здания создаются как оформление демонстраций строителей социализма, или, более приземлённо и цинично, как декорация «коридора», по которому вождь следует на дачу, здесь уже нет места индивидуальному подходу. Внутри сталинской культуры только сам Сталин мог обладать индивидуальностью, всем остальным отводилась роль трансляторов его воли. Однако первые симптомы такого подхода к городским зданиям наметились ещё до 1917 года, когда архитекторы не испытывали никакого принуждения со стороны государства. Так, на фасаде доходного дома Маркова, построенного В. А. Щуко в 1907 году (Каменноостровский пр., д. 65) гигантские полуколонны объединяют пять этажей (и, в символическом смысле, тех, кто живёт на этих этажах) в одну эффектную декорацию, о пригодности которой для жизни никто не задумывается. Архитекторов (и это за десять лет до революции!) уже начинали волновать громады, возносящиеся вверх, но никак не удобства частной жизни. Характерно, что И. В. Жолтовский, построивший в 1934 году в Москве близкую реплику этого здания, был вынужден (для сохранения композиции, конечно) опустить окна в некоторых квартирах на уровень пола.


Послевоенная архитектура (пришедшая к нам с лёгкой руки Н. С. Хрущёва) наконец-то осуществила давние мечты мастеров функционализма о зданиях, выполненных целиком из стекла. Прочный металлический каркас сделал излишней массивную кладку стен, и теперь можно было делать внешнюю оболочку лёгкой и эфемерной. «Стеклянную революцию» в архитектуре осуществил Людвиг Мис ван дер Роэ, построивший городское здание (Сигрэм-билдинг, Нью-Йорк, 1952) и частный дом (Фарнсворт-хаус, близ Чикаго, 1950) со сплошным остеклением фасадов.

В чём смысл стеклянного дома, такого как Фарнсворт-хаус (или его почти точная копия, вскоре построенная Филипом Джонсоном)? Во-первых, исчезает различие между окном и неокном. Окружающее пространство полностью просматривается изнутри, и реальный пейзаж заменяет обои на стенах. Человек, живущий в стеклянном доме, явно не боится ничего из того, что может прийти снаружи. (Ну, это явно не про нас).

Во-вторых, стеклянный дом полностью (или почти полностью) просматривается снаружи. Можно, конечно, вспомнить о жалюзи или о стёклах переменной прозрачности, но это всё не то. Само решение построить особняк «из стекла» предполагает, что ему нечего скрывать, и он не боится оказаться аквариумной рыбкой под чьим-то взглядом.

Но самое интересное — то, что стеклянный дом лишает того, кто там живет любого контакта с окружающим миром, кроме, естественно, визуального! Обитатель здания, подобного Фарнсворт-хаусу, может видеть смену времён года, словно в телевизоре, но никогда не почувствует, как тянет холодом и сыростью из-под плохо закрытой оконной рамы. (Спасибо современным способам монтажа стеклопакетов!). И никогда в его спальню не будут падать яблоки с дерева, как падали некогда в спальню «Красного дома» Уильяма и Джейн Моррисов.

Текст: Максим Тимофеев

«Загородное строительство» № 5 (45), май 2009 г

Похожие статьи: